Неточные совпадения
Я долго не решался
открыть вторую
записку… Что могла она мне писать?.. Тяжелое предчувствие волновало мою душу.
— То-то и есть, что
открыл! — вырвала у меня
записку Татьяна Павловна.
— Слушайте, — вскричал я вдруг, — тут нечего разговаривать; у вас один-единственный путь спасения; идите к князю Николаю Ивановичу, возьмите у него десять тысяч, попросите, не
открывая ничего, призовите потом этих двух мошенников, разделайтесь окончательно и выкупите назад ваши
записки… и дело с концом! Все дело с концом, и ступайте пахать! Прочь фантазии, и доверьтесь жизни!
Однажды, пришед в залу, где ожидал ее учитель, Марья Кириловна с изумлением заметила смущение на бледном его лице. Она
открыла фортепьяно, пропела несколько нот, но Дубровский под предлогом головной боли извинился, прервал урок и, закрывая ноты, подал ей украдкою
записку. Марья Кириловна, не успев одуматься, приняла ее и раскаялась в ту же минуту, но Дубровского не было уже в зале. Марья Кириловна пошла в свою комнату, развернула
записку и прочла следующее...
Чтение докладной
записки и мужицкой бумаги продолжалось битый час, а за чтением генерал сказал свое короткое резюме и
открыл прения.
Кажется, что в то время Белинский не поступал еще в «_Отечественные
Записки_», как критик, и не
открывал еще своего похода против наших псевдоклассических писателей.
Стали про мою спрашивать. А я в пьяном задоре и ляпни: да хотите, только свистну, и она, как собачка, сюда прибежит и все вам сама покажет? Усомнились. Я сейчас же, моментально, с денщиком
записку: «Так и так, дорогая Мари, приходите немедленно, иначе никогда меня больше не увидите. И чтобы вы не думали, что это шутка или праздная угроза, то, как только приедет ваш муж, в тот же день все ему
открою»… и слово «все» три раза подчеркнул.
Нельзя не согласиться с составителем «
Записки», напечатанной в «Чтениях»: «едва ли удастся когда-либо
открыть, кто и откуда была самозванка, выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны».
Генерал выслушал обвинения против полковника с неудовольствием и «не совсем им поверил». Лучше скажем, — судя по
запискам, — он совсем этому не поверил, а еще шире
открыл волку двери в овчарню.
Нам священника Лавра жена
открыла, что Бутович приезжал к ним ночью, вошел через окно, и, вынув саблю, принуждал его подписаться на холеру и в Ильин день отравить всех вином; да вот в 1-й поселенской роте нашли в колодце
записку Савурского, сколько в него положено яду; да и писарь Штоц признался, что и весь провиант в магазине отравлен, — то мы просим вас, если вы что знаете,
открыть нам о таком умысле и сказать: в каких колодцах брошен яд?
Как беззаботно раскидалось прелестное дитя! Щеки ее горели, райская улыбка перепархивала по устам. Вот рука горничной под подушкой… Мариорица вздохнула… и Груне показалось, что рука у ней отнялась… «
Открой она теперь глаза, — думала невольная сообщница шпионства, — меня, как громом, пришибет». Но рука уж под изголовьем… мысль о заводах, как сильный проводник, дала ей движение…
записка схвачена… рука на свободе.
На этом разговор окончился. Княжна Баратова умышленно не продолжала его, чтобы не навести на мысль княжну Варвару о возможности существования какой-нибудь
записки, оставленной покойной Капитолиной Андреевной. Княжна Александра Яковлевна была убеждена, что такая
записка есть. Она сделала этот вывод из того, что девушка, которая решилась
открыть перед смертью свою тайну подруге детства, должна была готовиться к этому еще при жизни.
— К тебе? — широко
открыл глаза Караулов. — Но мне кажется в твоей
записке было совсем не то.